![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
(no subject)
Apr. 8th, 2016 11:57 am Вчера съ удивленiемъ обнаружилъ, что слово «ватникъ» въ насмѣшливомъ контекстѣ было употреблено еще Цицерономъ (Scaur. 45, 2).
У Цицерона достаточно много человѣческихъ слабостей, лежащихъ на поверхности: тщеславiе, нерѣшительность, склонность къ нравственно сомнительнымъ компромиссамъ, изрядная доля трусости (большей части этихъ пороковъ мы, правда, не видимъ въ послѣднiй годъ его жизни). Легко уязвимы и его лишенныя оригинальности философскiя творенiя. Тѣмъ не менѣе во многихъ отношенiяхъ этотъ человѣкъ стоялъ — и стоялъ одиноко — намного выше своей эпохи (вспомнимъ хотя бы исключительное безкорыстiе въ управленiи провинцiями). Къ себѣ онъ былъ требовательнѣе, чѣмъ къ друзьямъ, и его защита никогда не поставила бы передъ адвокатомъ и сотой доли тѣхъ проблемъ, съ которыми онъ самъ сталкивался на каждомъ шагу.
Цезарь и Цицеронъ
Feb. 20th, 2006 08:00 pm Пытаюсь все-таки преодолѣть лѣнь и сонливость. И вотъ что получается.
У Моммзена Цезарь — провиденцiальный генiй, съ дѣтства борющiйся за римскiй престолъ и одерживающiй на этомъ пути побѣду за побѣдой. Нѣкоторыя его положенiя чрезмѣрны, пожалуй, даже для германскаго профессора юриспруденцiи: считать Помпея ничтожествомъ только на томъ основанiи, что тотъ дважды стоялъ съ войсками у стѣнъ Рима и дважды, какъ лояльный гражданинъ, распускалъ свою армiю, не желая оружiемъ завоевывать верховную власть. У Ферреро Цезарь — политическiй недотепа, создающiй каждый разъ себѣ новую проблему рѣшенiемъ предыдущей и убитый наканунѣ самаго главнаго своего предпрiятiя, которое должно было рѣшить всѣ его проблемы — завоеванiя Парѳiи, давшей бы достаточные запасы драгоцѣнныхъ металловъ. Мнѣ гораздо ближе и кажется болѣе убѣдительной позицiя Ферреро (политика-практика, въ отличiе отъ кабинетнаго теоретика Моммзена, которому въ уютномъ кругу коллегъ по университету легко было рѣшать міровые вопросы). Въ скобкахъ — для того чтобы почувствовать лживость и скользкость Цезаря, не надо ничего, кромѣ какъ заглянуть въ его собственныя творенiя.
Гораздо болѣе симпатичной фигурой мнѣ представляется Цицеронъ. Его человѣческiя слабости и риторическое раздвоенiе личности, привычка искать «за» и «противъ» въ любомъ дѣлѣ — въ высшей степени человѣчны. Этотъ принципiальный не-грабитель провинцiй, хвастунъ, у которого хватаетъ иронiи по отношенiю къ собственной трескотнѣ, демонстративно ловкiй адвокатъ, тщеславный и слабовольный, но все же нашедшiй въ себѣ мужество погибнуть въ своемъ послѣднемъ бою, — не только генiальный писатель. Цезарь тяжко болѣлъ всѣми пороками своего времени. Цицеронъ въ нравственномъ отношенiи — двумя головами выше своей эпохи.
У Моммзена Цезарь — провиденцiальный генiй, съ дѣтства борющiйся за римскiй престолъ и одерживающiй на этомъ пути побѣду за побѣдой. Нѣкоторыя его положенiя чрезмѣрны, пожалуй, даже для германскаго профессора юриспруденцiи: считать Помпея ничтожествомъ только на томъ основанiи, что тотъ дважды стоялъ съ войсками у стѣнъ Рима и дважды, какъ лояльный гражданинъ, распускалъ свою армiю, не желая оружiемъ завоевывать верховную власть. У Ферреро Цезарь — политическiй недотепа, создающiй каждый разъ себѣ новую проблему рѣшенiемъ предыдущей и убитый наканунѣ самаго главнаго своего предпрiятiя, которое должно было рѣшить всѣ его проблемы — завоеванiя Парѳiи, давшей бы достаточные запасы драгоцѣнныхъ металловъ. Мнѣ гораздо ближе и кажется болѣе убѣдительной позицiя Ферреро (политика-практика, въ отличiе отъ кабинетнаго теоретика Моммзена, которому въ уютномъ кругу коллегъ по университету легко было рѣшать міровые вопросы). Въ скобкахъ — для того чтобы почувствовать лживость и скользкость Цезаря, не надо ничего, кромѣ какъ заглянуть въ его собственныя творенiя.
Гораздо болѣе симпатичной фигурой мнѣ представляется Цицеронъ. Его человѣческiя слабости и риторическое раздвоенiе личности, привычка искать «за» и «противъ» въ любомъ дѣлѣ — въ высшей степени человѣчны. Этотъ принципiальный не-грабитель провинцiй, хвастунъ, у которого хватаетъ иронiи по отношенiю къ собственной трескотнѣ, демонстративно ловкiй адвокатъ, тщеславный и слабовольный, но все же нашедшiй въ себѣ мужество погибнуть въ своемъ послѣднемъ бою, — не только генiальный писатель. Цезарь тяжко болѣлъ всѣми пороками своего времени. Цицеронъ въ нравственномъ отношенiи — двумя головами выше своей эпохи.
