* Угрюмо *

Два кусочка изъ Плутарха.

Выждавъ немного, ​Киней​ продолжалъ: «А что мы будемъ дѣлать, царь, когда завладѣемъ Италіей?» Не разгадавъ еще, куда онъ клонитъ, ​Пирръ​ отвѣчалъ: «Совсѣмъ рядомъ лежитъ Сицилія, цвѣтущій и многолюдный островъ, она простираетъ къ намъ руки, и взять ​ее​ ничего не стоитъ: вѣдь теперь, послѣ смерти Агаѳокла, тамъ ​все​ охвачено возстаніемъ и въ городахъ безначаліе и буйство​ вожаковъ толпы». «Что же, это справедливо, — продолжалъ ​Киней​. — Значитъ, взявъ ​Сици​лію​, мы закончимъ походъ?» Но ​Пирръ​ возразилъ: «Если богъ пошлетъ намъ успѣхъ и побѣду, это будетъ только приступомъ къ великимъ дѣламъ. Какъ же намъ не пойти на Африку, на Карѳагенъ, если до нихъ оттуда рукой подать? Вѣдь Агаѳоклъ, тайкомъ ускользнувъ изъ Сиракузъ и переправившись съ ничтожнымъ флотомъ черезъ ​море​, чуть было ихъ не захватилъ! А если мы ими овладѣемъ, Никакой врагъ, нынѣ оскорбляющій насъ, не въ силахъ будетъ намъ сопротивляться, — не такъ ли?». «Такъ, — отвѣчалъ ​Киней​. — Ясно, что съ такими силами можно будетъ и вернуть ​Македо​нію​, и упрочить власть надъ Греціей. Но когда ​все​ это сбудется, что мы тогда станемъ дѣлать?» И ​Пирръ​ сказалъ съ улыбкой: «Будетъ у насъ, почтеннѣйшій, полный досугъ, ​ежедневные​ пиры и ​пріятныя​ бесѣды». Тутъ ​Киней​ прервалъ его, спросивъ: «Что же мѣшаетъ намъ теперь, если захотимъ, пировать и на досугѣ бесѣдовать другъ съ другомъ? Вѣдь у насъ и такъ ​есть​ уже то, чего мы стремимся достичь цѣной многихъ лишеній, опасностей и обильнаго кровопролитія и ради чего намъ придется самимъ испытать и причинить другимъ множество бѣдствій».

 

Самъ Архимедъ считалъ сооруженіе машинъ занятіемъ, не заслуживающимъ ни трудовъ, ни вниманія; большинство ихъ появилось на свѣтъ какъ бы попутно, въ видѣ забавъ геометріи, и то лишь потому, что царь ​Гіеронъ​ изъ честолюбія убѣдилъ Архимеда хоть ненадолго отвлечь свое искусство отъ умозрѣній и, обративъ его на вещи ​осязаемыя​, въ какой-то мѣрѣ воплотить свою мысль, соединить ​ее​ съ повседневными нуждами и такимъ образомъ сдѣлать болѣе ясной и зримой для большинства людей.

 

Возвращаясь къ темѣ ненависти технарей къ гуманитаріямъ, долженъ сказать, что это — завихреніе вокругъ проблемы средствъ и ​цѣлей​ жизни. Техника — пусть сложное и совершенное, но средство для жизни, а чтеніе Горація — цѣль оной, и даже когда цѣль унижается ​тѣмъ​, что гуманитарій не готовитъ изданіе Горація, а пишетъ диссертацію о руководящей роли партіи въ поэзіи Маяковского… Кстати, познаніе природы — тоже цѣль жизни, и техническая — антиплатоновская — логика привела къ тому, что цѣль превратилась въ средство для средства.