1. Да, нельзя сказать, что я не слышалъ объ игрѣ престоловъ, но теперь мои знанія о серіалѣ не умѣстятся въ двѣ строчки.

2. Вотъ люди, когда транслируютъ кому-то (скажемъ, В. п. с.) негативъ, думаютъ ли надъ тѣмъ, насколько ихъ сужденіе авторитетно и способно уѣсть адресата? Иногда вѣдь (зная свою темную сторону и не слишкомъ высоко цѣня собственную личность) можно и соскользнуть въ сторону завышенной самооцѣнки: если ++ тебя не любитъ, можетъ, ты и хорошъ? И, коль скоро пришлось къ слову,

3. Образовательныя концепціи говорятъ не языкомъ лозунговъ, а языкомъ учебныхъ программъ.

Былъ сегодня на защитѣ ВКР каѳедры классической филологіи.

1. Старая филологія лучше новой, и местами она — все еще филологія. Но и новую видѣлъ во вполнѣ вмѣняемомъ варіантѣ.

2. Въ среднемъ баккалавры понравились больше магистровъ.

3. Отчасти потому, что были филологичнѣе (а тѣ — философичнѣе). Клещи, горны, наковальни, молоты — все предъявлено.

4. Смертельно усталъ. Вечерняя прогулка отмѣняется, письма итальянскимъ книготорговцамъ буду писать завтра утромъ.

5. Бросаюсь въ объятія Морфея, накачавшись чаемъ, и завтра встаю очень рано.

6. Второй тиражъ Гомера — реальность, данная намъ въ ощущеніи, и отличается отъ перваго только переплетомъ (не роскошный, но вполнѣ достойный).

7. Какъ только будетъ ясно, куда онъ поступитъ въ продажу, напишу. Въ Петербургъ, думаю, возьметъ «Черная сотня».

Что касается прочихъ собраній, относящихся къ раздѣлу наукъ, которыя я осмотрѣлъ въ Петербургѣ, то, въ отношеніи всего, находящагося въ императорской собственности и обрѣтающагося въ Эрмитажѣ, здѣсь я ограничусь исключительно библіотекой, поскольку она самодостаточна; прочее же, болѣе тесно связанное другъ съ другомъ, я опишу въ главѣ, гдѣ въ основномъ рѣчь пойдетъ объ Эрмитажѣ.

Эта библіотека хранится въ пяти расположенныхъ въ рядъ сводчатыхъ залахъ нижняго этажа, изъ которыхъ второй и пятый — круглые, и въ галереѣ, расположенной вдоль всѣхъ этихъ заловъ. Она состоитъ, какъ и рѣзные камни, подъ надзоромъ барона Николаи, у котораго въ подчиненіи г. Келер, заявившій о себѣ съ лучшей стороны нѣкоторыми трудами о древностяхъ[1]. Число книжныхъ единицъ составляетъ примѣрно 70.000, и мѣсто есть для еще большаго ихъ количества, поскольку все разставлено по порядку въ не очень высокихъ закрытыхъ книжныхъ шкафахъ со стеклянными дверцами. Отчасти она состоитъ изо всего, что было у покойной Императрицы въ ея собстваенныхъ комнатахъ, частично — изъ того, что присылалъ сюда берлинскій книготорговецъ Николаи, который получилъ полномочія посылать ей лучшія нѣмецкія произведенія, не во всѣхъ случаяхъ при выборѣ, который становится труднымъ, когда имѣешь собственный магазинъ, соблюдая строгую тщательность; многое оттуда касается истории Германской Имперіи и ея многочисленныхъ провинцій. Затѣмъ — изъ купленныхъ библіотекъ Дидро и Вольтера. Первая, весьма малозначительная и купленная весьма дорого, была уже разсѣяна среди прочихъ книгъ. Но вторая, цѣликомъ занимающая послѣдній залъ, сохранена въ цѣлости; и она стоитъ въ такомъ же порядкѣ, какъ прежде въ Ферне. На дѣлѣ она приноситъ мало чести прежнему обладателю. Нѣтъ въ ней почти ни одного классическаго автора въ оригиналѣ, и едва ли не во всей библіотекѣ — ни одного порядочнаго изданія, даже и собственныхъ произведеній Вольтера; свыше обычнаго — много переводовъ, нѣсколько англійскихъ сочиненьицъ, ни одного нѣмецкаго; но всяческихъ бездѣлицъ число невыразимое. Есть, однако же, угощение и для его поклонников — собственноручные пометы на полях некоторых книг. Такимъ образомъ, переплести эту фернейскую библіотеку или другую — ея цѣнность почти приблизится къ нулю. Пара бюстовъ владѣльца, модель его фернейскаго дома, столъ съ выдвижными ящиками, гдѣ находятся планы, и т. п. заполняютъ залъ. Наконецъ, императорскую библіотеку обогащаютъ еще и ландкарты Бюшинга, а также груда дареныхъ отечественныхъ и иностранныхъ произведеній. Вся совокупность включаетъ въ себя, разумѣется, много, но безъ полноты хотя бы по одному предмету, безъ порядка или отбора, не считая уже того, что въ составъ наряду съ прочими входятъ непереплетенныя или полупереплетенныя книги. Полнѣе всего раздѣлъ путевыхъ описаній, и такъ бы и оставалось дальше, если бы продолжали ихъ покупать; но здѣсь, какъ и въ библіотекѣ Академіи Наукъ, такъ же мало думаютъ ограничить формированіе фонда обогащеніемъ того, чѣмъ обладаютъ, чтобы хоть что-нибудь сложилось съ теченіемъ времени, какъ мало, съ другой стороны, кто-либо размышляетъ надъ тѣмъ, чтобы использовать.

Не считая своей рабочей библіотеки и таковой же своей супруги, покойный императоръ обладалъ собраніемъ примѣрно въ 20.000 томовъ въ Гатчинѣ, среди которыхъ, должно быть, находится много историческихъ, публицистическихъ и политическихъ памфлетовъ. Несчастна была судьба знаменитой, въ особенности столь богатой старыми вещами библіотеки Залускихъ, которую намѣревались перевезти сюда изъ Польши. Она была уже на глазахъ у всѣхъ похищена въ Варшавѣ и упакована гусарами, которые все, что не влѣзало въ ящики, уменьшали съ помощью сабель, затѣмъ, по прибытіи въ Петербургъ, изъ того немногаго, что было распаковано, снова, съ любовью къ наукамъ, попало въ большее число рукъ, нежели для котораго изначально было предназначено; отъ нихъ, согласно всѣмъ свидѣтельствамъ, ожидать уже нечего.

Ongelukkig is het lot geweest der vermaarde, vooräl in oude dingen zoo rijke Zaluskische Bibliotheek, die men uit Polen herwaards meende over te brengen. Reeds aanmerkelijk te Warschau bestolen, ingepakt door Housaaren, die, 't geen in de kisten niet passen mocht, met den sabel kleinder maakten, bij de aankomst daarna te Petersburg, voor 't weinige dat er van uitgepakt was, op nieuw, uit liefde tot de Weetenschappen, in meerdere handen geraakt, dan die voor welke het oorspronkelijk bestemd was: heeft men, volgens alle getuigenissen, van dezelve niets te verwachten.

Тамъ же, 227–230. Я привелъ въ оригиналѣ концовку, поскольку въ адекватности ея пониманія мною менѣе всего увѣренъ.

1. Размышленіе на заданную тему.

Думаю, достоинство — качество соціальное, и оно располагается между двумя полюсами — подлостью (въ обращеніи съ высшими) и высокомѣріемъ (съ низшими). Соотвѣтственно оно требуетъ, чтобы не на шутку, а всерьезъ, не до корней (мы не властны надъ ночной стороной своей души), но до невозможности оказать вліяніе на поступки были задавлены зависть въ первомъ случаѣ и презрѣніе во второмъ. Это ядро, оно не измѣнилось со временъ цицероновскаго «досугъ съ достоинствомъ», и мѣняется только въ зависимости отъ внѣшнихъ формъ не-подлости и не-высокомѣрія.

Но, разумѣется, можно развивать это качество дальше — по отношенію къ Богу и къ себѣ. А тутъ уже детали.

2. Просмотрѣлъ (не сейчасъ, раньше) темы работъ, фигурировавшихъ на филфакѣ МГУ на ломоносовской конференціи. Есть, конечно, отъ чего въ отчаянье прійти, филологіи въ странѣ нѣтъ и не предвидится, но вспомнился разговоръ съ покойнымъ ***: я говорилъ по поводу чего-то, что нельзя соблазнять малыхъ сихъ, а онъ возразилъ, что невелика цѣна способнымъ поддаться такому соблазну (передаю мысль, а не слова). Такъ что все идетъ, куда и должно.

3. Другой разговоръ, съ ****, по поводу Россіады: почему я ее не издаю въ Литературныхъ памятникахъ. Сказалъ, что никакое воображеніе не можетъ мнѣ дать болѣе унылый образъ книги, нежели этотъ, съ сознательно избраннымъ дизайномъ надгробной плиты. Ну и орѳографія, конечно. Я не хочу ни съ кѣмъ ни о чемъ спорить, никому ничего объяснять, я послалъ бы лѣсомъ того, кто просто поднялъ бы этотъ вопросъ.

Выскажусь по поводу проекта 110 школъ. Насколько я понимаю, конкретики нѣтъ, потому — общая идея.

Можно ли заниматься въ школахъ научно-изслѣдовательской подготовкой, въ томъ числѣ въ тѣхъ школахъ, ​которыя​ существуютъ сейчасъ? Да, можно, я самъ занимался этимъ не безъ успѣха. Можно ли превратить это въ фикцію? Еще проще, и со стороны не замѣтишь и не придерешься. Что болѣе вѣроятно? Зависитъ отъ генія мѣста. Вводить школьниковъ нужно не въ изслѣдовательскую дѣятельность, а въ ​интеллектуальныя​ практики (т. е. постоянно имѣть въ виду, ​чѣмъ​ школьникъ станетъ мудрѣе и ​добродѣтельнѣе​, выполнивъ то или иное заданіе). Это требуетъ незаурядной способности къ педагогической рефлексіи. ​

Несомнѣнно​, ничто не исключаетъ появленіе такихъ преподавателей изъ числа ученыхъ, ​которые​ будутъ обладать этой способностью. По-видимому, кое-гдѣ это проявится. Но вообще, судя по тому, что отъ лица РАН въ педагогической области говорятъ такіе люди, какъ В. Ю. Троицкій, надежды на этотъ проектъ слѣдуетъ возлагать весьма ​умѣренныя​.

Наслѣдникъ Густава прозваніемъ и дѣломъ,

Ты вольный спасъ народъ, народомъ правишь смѣлымъ;

Ты ожиданья всѣхъ поступкомъ подтвердилъ:

Явился, юный царь, и тотчасъ побѣдилъ.

Любуемся тобой, и столь же любимъ ​всѣ​ мы

Вернувшаго права державной діадемы.

Но подлинная въ ​чемъ​ державныхъ сила правъ?

Дать ​счастье​ подданнымъ, законы поддержавъ,

Минувшей славы блескъ вернуть, отъ тьмы позорной

Избавивши ​ее​, Раздоръ сразивши черный;

И впредь не различать ни шляпъ, ни колпаковъ — ​

Они​ бъ продлили споръ на множество вѣковъ.

Упрямое унять чтобъ ненависти пламя,

Ты лавры далъ стяжать геройскими дѣлами;

Ты всѣхъ объединилъ: несчастна та страна,

Которая въ себѣ самой раздѣлена.

​Пустыя​ вольности она въ безумствѣ хвалитъ,

Но скорбь и нищета томитъ ​ее​ и жалитъ,

И, славный замыселъ пока не будетъ живъ,

Коснѣетъ, всѣхъ вокругъ ​презрѣнье​ заслуживъ.

Держи свои бразды не слабою рукою:

Пусть сладкой будетъ цѣпь, народъ плѣненъ такою.

​Все​ дышитъ, ​все​ живетъ, услышавъ голосъ твой;

Безтрепетно идутъ на подвигъ роковой.

Счастливыхъ перемѣнъ ты въ Швеціи причина,

И ​подданные​ вновь достойны властелина.

Кстати, само слово Россія очень неудачно для риѳмовки. France много лучше; впрочемъ, съ чѣмъ сриѳмуешь Deutschland?

Вчера зашелъ со студентами разговоръ о цензурѣ.
Сказалъ, что, будь я современникомъ Пушкина и Баратынскаго, я выступалъ бы за цензуру, какъ и ​они​, считая ​ее признакомъ цивилизованнаго государства; а сейчасъ — не знаю. При необходимости свободнаго высказыванія мысли для ​ея​ развитія очевидно и то, что при свободѣ конкуренціи побѣждаетъ какая-нибудь прилипчивая глупость. Такъ что, если ставить цѣлью информаціонной политики распространеніе здравыхъ идей, полная свобода — способъ не лучшій. Болѣе того, поскольку энтропію никто не отмѣнялъ и сорняки имѣютъ обыкновеніе душить остальное, послѣдствія понятны. Сейчасъ мы видимъ, какъ свобода слова, болѣе-менѣе послѣдовательно проведенная, превращается въ свою противоположность въ формѣ политкорректности. То же самое — и въ литературѣ: какой-нибудь ​Выжигинъ​ не дастъ Маленькимъ трагедіямъ дойти до публики. Интересно, почему ​все-таки доходили: то ли потому что свобода была ограничена, то ли ​есть​ какіе-то механизмы, ​позволяющіе​ культурнымъ растеніямъ существовать и при сорнякахъ. Но издержки превентивнаго ​ограниченія​ тоже очень понятны (самое очевидное — симпатія къ запретному).

Потому оптимальнымъ видится путь въ рамкахъ логическаго противорѣчія, свойственный европейской культурѣ: жизнь невозможна, но она живетъ. Однако же, мнѣ кажется, энтропія накапливается…