philtrius | (no subject)

Два условiя, которыя вполнѣ могли осуществиться, — дѣло Андре Шенье не успѣли разсмотрѣть до 9 термидора и несчастный любовный романъ г–жи Сталь и Августа Шлегеля не состоялся.
Тогда жанровая система, державшаяся 2 тыс. лѣтъ, не рухнула бы, литература осталась бы рацiональной, и мы имѣли бы ироикомическiй эпосъ въ подражанiе Арiосто «Властелинъ колецъ», который г–нъ Толкiенъ въ силу малаго искусства написалъ бы въ александринахъ или даже бѣлымъ стихомъ, а не въ октавахъ, философскiе трактаты въ стихахъ во вкусѣ Лукрецiя и Полиньяка и научно-фантастическеи романы въ прозѣ.
Интересно, какъ выглядѣла бы трагедiя? Возможно, это была бы персонифицированная драма идей (напр., «Ньютонъ»).

Flat | Top-Level Comments Only

Традиционная жанровая система рухнула не сама по себе, а вместе с традицией как таковой - в первую очередь общественно-политической. Так что всё зло самое позднее от Руссо.

Не могла. При столь радикальных общественных переменах система жанров всегда меняется - и это произошло не только в европейской литературе, но и в японской, и в персидской, и т.п. Заметим, что про две тысячи лет Вы тоже преувеличиваете - в Средние века писали лэ, моралите и сирвенты, а не трагедии и элегии.

Ренессанс восстановил довольно условно, и это был идеологический акт вроде восстановления классических фронтонов и колонн, а не оживление уже существующей непрерывной традиции. Стихотворный эпос - вообще общее место от Индии до Финляндии, и поэма Ариосто к античной его форме имеет мало отношения - здесь характерным признаком является ироикомическое смешение высокого и низкого регистра, скорее уж Тассо имеет смысл приводить в пример.

Радикальные суждения, как правило, излагаются незатейливо. Хоть якобинцев взять, хоть нацистов. Что, скажите, может быть радикальнее - и конечно привычнее - военных команд? Это я к тому, что там где речь о жизни и смерти - там, как известно, Музы неразговорчивы.
За примерами недалеко ходить, вот в любезном отечестве за последнее столетие случились такие перемены - помогай Бог, но что ж литература, что формы? Нет, что-то меняется, но сравните с переменами в модах - вот где радикализм! Смешно сказать - от корсета отказались, а от рифмы не можем.

Россия в области культурных кодов не слишком самостоятельна, поэтому система жанров у нас общеевропейская, и перипетии собственно русской истории на неё не очень влияют. Сейчас на практике у нас наблюдается определённое запаздывание относительно общеевропейской тенденции, в частности, сильны позиции рифмованной поэзии - но это, к сожалению, вряд ли надолго. Взгляд на верлибр как на мейнстрим, а на рифму - как на нечто не вполне серьёзное имеет все шансы утвердиться в качестве общепринятой идеологии очень скоро.

В одном пункте соглашусь: в сценарии Фильтриуса мне непонятно, как бы Шенье в одиночку сумел остановить мощную иррациональную волну, поднятую Иваном Яковлечичем.